Андрэ Нортон - Зов Лиры [Руки Лира]

Словно по сигналу, трое друзей вскарабкались на высокий утёс у древней дороги. Над ними сияло жаркое солнце.

Сверху открывался вид на весь Рифт. Чёрная земля начала покрываться зелёной травой. Пересохшее русло реки забурлило и наполнилось чистой проточной водой.

Прямо на глазах пустынная местность преобразилась. Из земли показались тоненькие прутики, будущие леса и сады, которые торопливо потянулись к небу и раскинули пышные кроны.

Лёгкий ветерок донёс аромат цветов и свежей зелени. Ковёр сочной травы засверкал разноцветными капельками, и недавно мёртвая земля превратилась в цветущий сад.

Ушары принялись гоняться друг за другом, словно беспечные детёныши. У ног друзей раздалось весёлое щёлканье, и на каменную площадку взлетело сверкающее тельце. Зарк ухватился за юбку Нош и вскарабкался ей на руку. Снизу грянул дружный хор его сородичей, которые устроили весеннюю брачную пляску.

Вдалеке послышались стук копыт, скрип повозок и фырканье варгов. Нош повернула голову, и её взгляд устремился вдаль и чудесным образом разглядел путешественников, показавшихся на границе Рифта.

По дороге ехал старый, неуклюжий фургон, который тащили два исхудавших варга. Животные замерли, вдохнули целебный воздух и припустили рысью. Они замотали головами, словно хотели сбросить надоевшее ярмо и вдоволь попастись на свежей траве.

Рядом с фургоном шагала девочка-подросток с кнутом в руке. Она тоже поражённо оглядывала весеннее великолепие Рифта. За ней бежала сестра, совсем ещё ребёнок.

На козлах повозки, окружённая тюками и мешками, сидела женщина. Она баюкала крохотного младенца.

За фургоном шли четверо мужчин. Они вели в поводу лошадей — кожа да кости. Но животные радовались свежей зелени так же, как и варги. Двое мужчин направились к чистой, полноводной реке. Остальные пошли за фургоном. Они были похожи друг на друга — усталые, измождённые, с печатью страданий на лицах. Но сейчас их глаза светились нежданным счастьем.

Нош вскинула правую руку. С её пальцев сорвалось сияние. Яркие лучи полетели к далёким странникам.

— Рифт жив! — воскликнула она, чувствуя, что по щекам текут слезы радости. — Здесь возродится новое племя!

— А как же ты? — тихо спросил Крин со странной, незнакомой ноткой в голосе.

Волшебное зрение через миг оставило девушку. Видение новоприбывших путников пропало. Но девушка знала, что они уже здесь.

— Я буду служить Лире, — не задумываясь ответила Нош.

Юноша взял её за руки и притянул к себе.

— Значит, жрица, ты сделала свой выбор?

Нош положила руки ему на плечи и крепко, почти властно, обняла.

— Лира благословляет любовь… близость тел и душ. И награждает дарами. Зло исчезло. Храма больше нет. И, как я уже говорила, Лире служат не только жрецы и жрицы, но и воины.

Крин взял её за плечи и развернул лицом к себе. Девушка подняла свои волшебные руки и погладила его по щекам. А затем притянула голову юноши к себе, и их губы встретились. Сперва робко, несмело, а затем слились в долгом счастливом поцелуе.

Потом говорили, что именно с этого дня хаос в остальном мире, за пределами Рифта, начал сменяться порядком. Свет прогнал тьму, потому что Раскан больше не сеял смуту среди людей. Благословенный Свет Лиры, воссиявший над Рифтом, в одном месте коснулся мужчины, в другом — женщины, а где и ребёнка. И все призванные с радостью принимали Её дар и отдавали служению все силы души.

Лорд Ярт, который взошёл на трон Высшего короля, приехал в Рифт и гостил под сенью Живых Рук целый сезон. Он преклонил голову и возблагодарил Светлую Госпожу. С тех пор его Дом не знал горя и утрат, а подвиги и славные деяния Высшего короля долго радовали потомков.

Когда он вернулся в столицу, то привёз плащ из лучшей шерсти ушаров. Этот наряд был тёплым и лёгким, как знаменитые западные шелка. На плаще не было никаких украшений или дорогого шитья, но он застёгивался пряжкой с удивительным камнем. Поговаривали, что этот странный кристалл светится в темноте. Как бы то ни было, но этот плащ стал праздничной мантией короля Ярта, и он носил его до конца своей долгой жизни.

Но это всё произошло во внешнем мире. А у Рифта появились свои дети, осенённые благодатью и любовью Лиры.